Саксофонист Петер Брётцманн: «Сыграть что-нибудь вместе, пока мы не слишком стары»

0
Григорий Дурново,
обозреватель «Джаз.Ру»
Фото: Кирилл Мошков
GD

interviewКак мы уже сообщали, 25 февраля в московском КЦ «ДОМ» ветеран европейского фри-джаза саксофонист Петер Брётцманн представит новый ансамбль Peter Brötzmann / Steve Swell / Paal Nilssen-Love Trio — трёх ведущих представителей радикальной свободной импровизации. Концерт в Москве станет всего четвёртым публичным выступлением трио Брётцманн — Суэлл — Нильссен-Лав.

Перед концертом в Москве Петер Брётцманн ответил на вопросы обозревателя «Джаз.Ру» Григория Дурново.

Peter Brötzmann (2006, Москва)
Peter Brötzmann (2006, Москва)

В прошлый раз вы приезжали с барабанщиком Полом Нильссеном-Лавом и с виолончелистом Фредом Лонбергом-Холмом. На этот раз вы снова с Полом, а также с тромбонистом Стивом Суэллом. Как вы оцениваете Суэлла как музыканта? Почему вы решили работать с ним?

— Это будет первый раз, когда мы сыграем вместе со Стивом. До этого мы встречались пару раз, и мне нравилось, как он обращается с тромбоном. Так что когда я получил от него письмо с вопросом, не сыграть ли нам что-нибудь вместе, пока мы не стали слишком стары (в смысле — МЕРТВЫ), я ответил «да».

Каково играть с тромбоном в таком небольшом ансамбле? Часто ли вы играете с тромбонистами?

— Я всегда очень любил тромбон, это инструмент с большим количеством граней. С ним можно гнать перед собой биг-бэнд, как скот — так делал Джеб Бишоп в ранние годы существования Chicago Tentet. Можно быть выдающимся поэтом, как прекрасный Альберт Мангельсдорф. Можно быть занятым работой над «звуками», как Пол Радерфорд и Винко Глобокар. За всю историю джаза можно найти прекрасных и прогрессивных тромбонистов. Возможно, не ко всем ним привлечено столько внимания, как к трубачам и саксофонистам, но их значение велико.

ДАЛЕЕ: продолжение интервью Петера Брётцманна — чем ему так важны барабанщики, есть ли надежда на возрождение «Тентета», что важного случилось с прошлого приезда в Москву… и многое другое! 

Вы сказали как-то, что для вас очень важно, с каким барабанщиком вы играете? Что в таком случае вы можете сказать о Поле? Почему вы часто его привлекаете?

— Если вы проследите мою маленькую карьеру в течение полувека, вы найдёте барабанщиков, они всегда были для меня самыми важными людьми. Во всех ансамблях, которые можно было слышать в Европе с конца 1950-х до начала 1970-х — то есть у Майлза со всеми его группами, Колтрейна, Мингуса с Долфи, ещё Арт Блейки был повсюду — барабанщики всегда привлекали мой интерес полностью. Так что когда я начал работать с собственными коллективами, барабанщики — это всегда был самый ответственный выбор, и могу сказать с небольшой гордостью, что я работал и по-прежнему работаю с лучшими из них — Ханом Беннинком, Хамидом Дрейком, Филипом Уилсоном, Шэнноном Джексоном, Уолтером Перкинсом и Михаэлем Вертмюллером, а также Полом Нильссеном-Лавом и Стивом Ноублом, чтобы не забыть тех, что чуть помоложе. Что касается Пола, то он настолько полон энергии и настолько ничего не боится, что мне приходится его время от времени остужать. Это всегда интересный опыт.

Вы расформировали Tentet более года назад. Сохраняется ли возможность воссоединить его по какому-нибудь случаю?

Chicago Tentet существовал около 13 лет, а в нашей работе это долгий срок. Было две причины для того, чтобы распрощаться с ним: безрадостная финансовая ситуация и — что важнее — тот факт, что мы достигли предела своих музыкальных возможностей, так что я остановил всё до того момента, как качество начало бы снижаться и нас захватила бы рутина. Я был бы рад снова поработать с большим ансамблем, но при других обстоятельствах.

Вы приезжали в Москву в прошлый раз около двух лет назад. Что из происходившего с вами и вашей музыкой за это время было самым важным?

— Я работаю и гастролирую так много, что не могу выделить какие-то особо «яркие моменты», но в целом могу сказать, что счастлив, что моё сотрудничество с английскими товарищами (Стивом Ноублом и Джоном Эдвардсом) оказалось очень успешным. Могу также упомянуть работу с вибрафонистом Джейсоном Адашевицем. Ещё я возобновил работу с моими старыми коллегами Хамидом Дрейком и Уильямом Паркером. Мои японские коллеги тоже рядом. Так что жаловаться не на что.

Вы говорили, что важным источником знаний и впечатлений для вас являются путешествия? Много ли вы путешествовали эти два года?

— Приходится ехать туда, где есть работа. К счастью, меня зовут во все стороны света. Обычные места — США и Япония, но бывает также и Китай. А лучшее, что было у меня, это двухнедельное турне по Новой Зеландии. Я играл соло и с местными друзьями. Столько красоты в одном месте (а ведь, в конечном счете, в искусстве главное — красота), столько дружелюбных людей, лучший эспрессо за пределами Италии, а где-то даже лучше, чем в Италии. А пейзажи… Бог мой. Но ещё надо отметить пустыню в Техасе и теснину Рио-Гранде в Нью-Мексико. Я знаю, что в вашей огромной стране множество прекрасных живописных мест, жаль, что у меня пока не было возможности…

Пляж возле Окленда, лето 2014 года, акварель, китайская тушь (by Peter Brötzmann)
Пляж возле Окленда, лето 2014 года, акварель, китайская тушь (by Peter Brötzmann)

Среди тех ансамблей, с которыми вы играете сейчас, какие вы бы выделили как особо значимые, и почему?

— Это простой вопрос. Тот ансамбль, с которым я играю… хотя всегда будет следующий.

реклама на джаз.ру

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, напишите комментарий!
Пожалуйста, укажите своё имя

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.