Метка: Ким Волошин

15 сентября 2018 исполняется 90 лет со дня рождения музыканта, которому суждено было стать одним из самых важных и влиятельных альт-саксофонистов в истории джаза. Пожалуй, в списке великих альтистов джаза Джулиан «Кэннонболл» Эддерли по любой системе счисления займёт место в пятёрке величайших — если не в тройке; а в течение «классического» периода развития джаза (1945-67) сравнить известность и влияние Кэннонболла можно, из всех альтистов, только с великим Чарли Паркером. И это при том, что, в отличие от Паркера, Кэннонболл не реформировал игру на своём инструменте; он, скорее, суммировал и синтезировал множество влияний, от «корневого» блюза и ритм-н-блюза до самых высших отделов «математики» бибопа. Он просто был самым популярным альт-саксофонистом в джазе 50-60-х гг.

Этот текст впервые подготовил наш постоянный автор Ким Волошин для бумажного «Джаз.Ру» №7-2008 (16). Текст актуализирован для 2018 и публикуется онлайн впервые.

---

Джулиан Эдвин Эддерли родился на самом юге восточного побережья Америки, во влажных субтропиках полуострова Флорида, в городе Тампа. Он появился на свет 15 сентября 1928 года в семье учителя музыки: его отец преподавал игру на трубе, но Джулиан стал учиться играть на альт-саксофоне. Трубу, точнее — корнет, выбрал впоследствии младший брат Джулиана — Нат, то есть Натаниэл Карлайл Эддерли. После средней школы Джулиан изучал музыкальную педагогику в столице штата Флорида, городке Таллахасси. Именно в этот период он получил прозвище Cannonball, т.е. Пушечное Ядро. Сам Эддерли так объяснял историю появления этого имени:

— Я с молодости любил поесть, и, когда я ходил в колледж в Таллахасси, один из парней в нашем оркестре прозвал меня «каннибалом». Но он неправильно произносил это слово, получалось «кэнибол». Ребята в оркестре смеялись и тоже звали меня «Кэнибол», больше чтоб поддразнить его, а не меня. Но другие парни были не в курсе этой шутки — они слышали что-то вроде «Кэннонболл», да так меня и называли. Отсюда и пошло моё прозвище…

Здесь и далее цитаты Кэннонболла приводятся по его интервью радиостанции KCFR в Денвере, прошедшему в эфир 31 января и 4 февраля 1972 и десять лет спустя, в 1982 г., перепечатанному журналом Coda Magazine. — Ред.

В возрасте 20 лет сам Кэннонболл стал преподавателем музыки, возглавив школьный оркестр в средней школе им. Дилларда в другом городе Флориды — Форт-Лодердейле. Он проработал в этом качестве до 1955 г., когда 27-летний учитель впервые в жизни попал в Нью-Йорк.

— Я поступил тогда в Нью-Йоркский Университет, но на занятия так и не ходил. Так получилось из-за Оскара Петтифорда. Сейчас (в начале 70-х. — Ред.) о нём мало кто знает, но его роль в те годы была очень велика. У Оскара была группа, которая играла в Гринвич-Вилледже, недалеко от Нью-Йоркского Университета, в Cafe Bohemia. Я пошёл их послушать: там был Кенни Кларк на барабанах и Хорас Силвер на рояле, сам Оскар играл на контрабасе, плюс саксофонист Джером Ричардсон и трубач Джимми Кливленд, но Джером в тот вечер записывался в студии. Тогда среди профессиональных музыкантов было такое правило: если у парня в этот вечер студийная запись, или просто денежная работа, ему можно идти туда, а вместо него в клубе кто-нибудь отработает на подмене. Но подменщик Джерома не пришёл. Мы пришли туда со своей репетиции: мой брат Нат и братья Куперы — Бастер, который раньше работал у Дюка Эллингтона, и Стив. Вместе с нами в клуб вошёл саксофонист Чарли Роуз. Группа не начинала играть, потому что Петтифорд был такой педант — музыка должна была звучать в точности так, как он написал, а саксофониста-то у него не было. Оскар попросил Роуза поиграть с ними, но Роуз сказал: «Чувак, я же без дудки пришёл». Петтифорд ему: «Чувак, смотри, там какой-то парень сзади сидит, у него есть альтушка — попроси у него; ну, сыграешь теноровые партии на альту, транспонируешь». А мы действительно пришли в клуб с инструментами, потому что в Нью-Йорке не стоило оставлять инструмент в машине. Роуз подошёл ко мне, но вместо того, чтобы попросить у меня инструмент, он предложил мне пойти на сцену поиграть. Я напугался до смерти: играть с этими чуваками, моими героями! Я же из Флориды, я школьный учитель, играл всю жизнь только ритм-н-блюз… в общем, я сказал: «Конечно!»

Я поднялся на сцену, и, я думаю, Оскар Петтифорд хотел меня проверить, потому что они начали с «I Remember April» в таком быстром темпе, в каком я раньше его даже никогда не слышал. Но я сыграл довольно неплохо, и им понравилось, как я играл, так что они пригласили меня поиграть с ними весь вечер, даже когда Джером в конце вечера уже пришёл.

Нат и я уже слышали тогда все эти истории про нью-йоркский профсоюз музыкантов, как они штрафуют инструменталистов, если они подменяют кого-то без согласования, поэтому, когда к нашим ребятам подошёл владелец клуба и спросил, кто это такой вышел играть на саксофоне, Нат ответил: «Да это же Кэннонболл». Так я снова стал известен под именем Кэннонболл — после того, как семь лет был просто мистер Эддерли, школьный учитель.

Кстати, Эддерли опровергал мифологизированное представление о Нью-Йорке середины 50-х как о райском месте для джазового музыканта:

— В Нью-Йорке тогда, на самом деле, было не так уж много работы. Вся работа была на Западном побережье, а в Нью-Йорке музыканты буквально голодали. Именно поэтому мне с самого начала удалось поиграть буквально со всеми. Тогда было всего несколько стабильных ансамблей, дела у которых шли неплохо: Modern Jazz Ouartet, квинтет Макса Роуча с Клиффордом Брауном… Арт Блэйки и Хорас Силвер только что собрали Jazz Messengers, но и у них работы было не особенно много — они регулярно играли только по воскресеньям в заведении под названием Open Door: вот почему Хорас ещё работал у Оскара Петтифорда — ему работы не хватало. У Диззи Гиллеспи был ансамбль, который играл во множестве довольно странных для джазового коллектива мест, да и музыканты у него играли довольно странные. А вот у Майлза работы почти не было, его бизнес был в упадке, как, впрочем, почти у всех в Нью-Йорке в 1955 году. Везде играли музыканты с Западного побережья, во всех клубах.

Первая студийная запись Кэннонболла была сделана именно в 1955 г.: это был альбом барабанщика Кенни Кларка, записывавшийся для лейбла Savoy («Bohemia After Dark»). Этот альбом стал дебютной записью не только для Кэннонболла: на нём дебютировали также корнетист Нат Эддерли, контрабасист Пол Чэмберс и трубач Дональд Бёрд; в записи приняли участие тенорист Джером Ричардсон и пианист Хорас Силвер.
СЛУШАЕМ: тема «Cannonball» с альбома «Bohemia After Dark», 1955. Соло: Кэннонболл Эддерли, Дональд Бёрд, Хорас Силвер

Вскоре у Кэннонболла Эддерли уже был контракт с лейблом Savoy и собственный квинтет, где он играл вместе с братом Натом. Первая запись квинтета Эддерли вышла тоже в 1955 г. и называлась «Presenting Cannonball». В записи участвовали, кроме братьев Эддерли, пианист Хэнк Джонс, барабанщик Кенни Кларк и басист Пол Чэмберс.
СЛУШАЕМ: альбом «Presenting Cannonball», 1955

— Мы с Натом играли вместе много лет и, базируясь на музыке других авторов, развили много собственных идей. Но надо понимать, что мы были очень простые музыканты — ребята из Флориды, которым не пришлось расти в атмосфере нью-йоркской конкуренции, взаимной грызни до кровопускания. Мы играли блюз, фанк, госпел и кое-какие милые штучки, которые мы позаимствовали у [Чарли] Паркера с Диззи [Гиллеспи] или Паркера с Майлзом [Дэйвисом].

Эта первая версия квинтета Эддерли не имела особого успеха, и после пары лет борьбы за существования Джулиан распустил ансамбль в 1956 г., а сам присоединился к ансамблю Майлза Дэйвиса, дополнив его «первый великий квинтет» до секстета, и вместе со вторым саксофонистом ансамбля, тенористом Джоном Колтрейном, принял участие в записи эпохальных альбомов «Milestones» и «Kind of Blue».
СЛУШАЕМ: Miles Davis Sextet — «Milestones». Первое соло — Кэннонболл Эддерли, далее Майлз и Колтрейн

ДАЛЕЕ: продолжение истории жизни и творчества Кэннонболла Эддерли  Читать далее «К 90-летию со дня рождения. Саксофонист Джулиан «Кэннонболл» Эддерли (1928-1975): учитель и звезда»

17 июля 2018 исполняется 75 лет с того дня, как в рабочем посёлке Мучкапский (в обиходе Мучкап) в Тамбовской области родился Владимир Коновальцев. В будущем ему суждено было стать джазовым саксофонистом, одним из видных советских джазовых солистов.

Он играл на трёх типах саксофонов: сопрано, альте и теноре. Это не так часто встречается, потому что у них разный строй. Обычно музыкант играет или на сопрано и теноре (строй си бемоль), или на альте и баритоне (строй ми бемоль). Но Коновальцев одинаково великолепно владел как си-бемольными тенором и сопрано, так и ми-бемольным альтом. Но что гораздо важнее, в историю российского джаза он вошёл как один из пионеров сплава интонаций русской музыки и импровизационной техники джаза.

Владимир Фёдорович Коновальцев родился в Мучкапе 17 июля 1943. Дебютировав на широкой джазовой сцене в середине 1960-х гг. в составе легендарного ныне Тульского биг-бэнда Анатолия Кролла, Коновальцев стал затем ведущим альтистом Саратовского джаз-оркестра, где плотно сотрудничал с молодым пианистом Николаем Левиновским. В составе квартета Левиновского в 1969 г. Коновальцев перебрался в Москву, где квартет стал составной частью оркестра Эдди Рознера. После ухода от Рознера в 1978-82 гг. Владимир Коновальцев был участником первого состава «Аллегро» — одного из самых известных концертных и студийных ансамблей советского джаза 1970-80-х гг., во главе которого стоял Левиновский.
СЛУШАЕМ: джаз-ансамбль «Аллегро», 1980 — альбом «Контрасты» (ВФГ Мелодия)
Николай Левиновский (ф-но, клавишные), Владимир Коновальцев (тенор и сопрано-саксофоны), Виктор Двоскин (бас), Виктор Епанешников (барабаны), Юрий Генбачёв (перкуссия)

С 1981 по 1984 Владимир Коновальцев, параллельно с другими проектами, регулярно выступал в дуэте с курским пианистом Леонидом Винцкевичем, который как раз тогда начинал свои опыты по скрещению мелодического языка русской музыки и джазовой импровизации. В 1982 г. дуэт был признан советской джазовой критикой одним из лучших ансамблей года. Из-за репертуарной политики Всесоюзной фирмы грамзаписи «Мелодия» их совместная запись (два трека) вышла только на гибкой пластинке приложением к журналу «Клуб и художественная самодеятельность» (№20, 1985), когда творческие пути Коновальцева и Винцкевича уже разошлись.

ДАЛЕЕ: Концертный джаз-ансамбль, уникальная запись из Гостелерадиофонда, уход из музыки…  Читать далее «Саксофонист Владимир Коновальцев: к 75-летию со дня рождения»

20 июня 2018 года исполнилось 90 лет со дня рождения одного из самых ярких, влиятельных и одарённых музыкантов джаза. Эрик Долфи (Eric Dolphy) был не только альт-саксофонистом, сделавшим для развития импровизационной игры на альт-саксофоне столько же, сколько Джон Колтрейн сделал для тенора и сопрано; он был одним из лучших импровизирующих флейтистов, а что до бас-кларнета, то честь введения выразительного глубокого тембра этого инструмента в звуковой арсенал современного джаза принадлежит Эрику Долфи почти единолично. Новаторская техника импровизации Эрика, предпринятое им радикальное расширение тембрового арсенала альт-саксофона с широчайшим использованием «расширенного диапазона» сыграли огромную роль в развитии современной музыки.

Материал публиковался к 80-летию со дня рождения Долфи в бумажной версии журнала «Джаз.Ру» №15(6/2008) и лёг в основу главы о Долфи в книге «Великие люди джаза» (первое издание 2009, двухтомное расширенное переиздание 2012, «Планета Музыки», С.-Петербург)

Тем удивительнее, что столь монументального статуса в истории джаза Эрик Долфи достиг, строго говоря, всего за пять-шесть лет: возникнув в поле зрения коллег, критики, а затем и джазовой аудитории в 1958 г., в середине 1964 года музыкант, которому только что исполнилось всего 36, уже ушёл из жизни. Можно говорить, что звезда Эрика Долфи принадлежала к числу ослепительных, но короткоживущих сверхновых, вроде трубача Клиффорда Брауна поколением раньше или тенор-саксофониста Алберта Айлера, который шёл по стопам Долфи (и прожил всего на шесть лет дольше). Музыку, которую Долфи играл на зрелом этапе своей карьеры, часто называют фри-джазом, но, несомненно оставаясь в русле джазового авангарда первой половины 1960-х, она была достаточно укоренена и в джазовой традиции, и в современной академической музыке, всегда была чётко структурирована, тщательно выписана и — весьма часто — хорошо отрепетирована и далека от фри-джазовой спонтанности, сохраняя, впрочем, свойственную фри-джазу тех времён эмоциональную насыщенность.

Эрик Аллан Долфи родился в Лос-Анджелесе 20 июня 1928 г. «Он был ангелом, — рассказывал много лет спустя контрабасист Ричард Дэйвис, много работавший с Долфи в начале 60-х. — О нём трудно сказать что-то иное, он просто был замечательным парнем, и, когда я как-то встретился в Калифорнии с его родителями, я понял, что его просто таким воспитали — они тоже были ангелы».

Эрик был единственным ребёнком в семье выходцев с островов Вест-Индии. В детстве он ходил вместе с матерью на репетиции церковного хора — она пела в Народной Независимой Церкви Христа в центральной части Лос-Анджелеса. Там мальчик слушал хоровые исполнения «Мессии» Генделя, а вскоре и сам запел. В семилетнем возрасте он уже играл на кларнете, в восемь лет — участвовал в школьном оркестре, а к четвёртому классу стал изучать также игру на гобое. В 13 лет он получил диплом за выдающуюся игру на кларнете в ходе фестиваля школьных оркестров Калифорнии, но к этому моменту у него уже была новая любовь — альт-саксофон. На нём он научился играть джазовые темы, копируя игру джазменов с пластинок, и, говорят, подражал голосам птиц, играя на саксофоне на заднем дворе родительского дома. Видимо, родители Долфи действительно были ангелы (или просто заботились о покое своих соседей), потому что они превратили семейный гараж в звуконепроницаемую студию, где юный Эрик мог вдосталь практиковаться — и не только сольно, но и с друзьями-музыкантами (среди них был его ровесник, пианист Хэмптон Хоуз, с которым он много играл в юные годы).

Первым кумиром Долфи был, естественно, ведущий альт-саксофонист 40-х — Чарли Паркер, а первым сознательно освоенным джазовым стилем, конечно же, бибоп. После средней школы Эрик продолжал обучаться музыке в городском колледже Лос-Анджелеса и в это время, 20-летним, получил первую профессиональную работу в лос-анджелесском оркестре Роя Портера, носившем красноречивое название «17 боперов». Тогда, в 1948-м, он сделал и первую запись: его короткое альтовое соло можно услышать в записанной оркестром Портера пьесе «Little Wig».
СЛУШАЕМ: Roy Porter and his 17 Boppers «Little Wig» (первое же соло альт-саксофона, по согласованному мнению историков джаза — Эрик Долфи)

В 1950-м оркестр распался, и Эрик был призван в армию. Два первых года службы он провёл на военно-морской базе в Форт-Луисе (штат Вашингтон), а затем около года занимался на флотских музыкальных курсах в другом конце страны, в федеральной столице — Вашингтоне. В 1953-м Долфи вернулся домой и стал играть в лос-анджелесских джазовых клубах. Среди его партнёров были заезжие знаменитости (барабанщик Макс Роуч, трубач Клиффорд Браун, саксофонист Джон Колтрейн), но в основном он играл с собственным ансамблем, в 1956-57 гг. преимущественно в клубе Oasis. До этого момента он оставался никому особенно не известным музыкантом локального уровня.

Всё изменилось в 1958 г., когда Эрик Долфи вошёл в состав одного из самых популярных джазовых составов Западного побережья, которым руководил барабанщик Чико Хэмилтон. В составе ансамбля не было фортепиано, зато присутствовали разные необычные сочетания инструментов (например, виолончель-флейта-электрогитара), а материал был всегда очень плотно и хитроумно аранжирован, что позволяло Хэмилтону достигать достаточно новаторских камерных звучаний. Плотность аранжировок не означала, что музыкантам было мало пространства для импровизаций, что хорошо слышно в игре молодого Долфи в ансамбле Хэмилтона на легендарном Ньюпортском фестивале 1958 г., зафиксированной в документальном фильме «Jazz on a Summer’s Day».
ВИДЕО: Chico Hamilton Quintet, Newport Jazz Festival, 1958. «Blue Sands» — фрагмент фильма «Jazz on a Summer’s Day» (Долфи солирует на флейте)

ДАЛЕЕ: продолжение эпического биографического очерка, много АУДИО и ВИДЕО!  Читать далее «Избранное «Джаз.Ру». Эрик Долфи (1928-1964): саксофонисту-эпохе исполнилось бы 90»

Джордж Бенсон — один из самых успешных джазовых музыкантов современности. Его успех связан с широтой музыкальных вкусов: Бенсон с равным успехом и увлечением исполняет джаз, рок, блюз, соул и поп-музыку. Один из сильнейших гитаристов в джазовой истории, ещё больше Бенсон известен как поп- и R&B певец. Славу среди широкой публики ему принесли именно песни — «Give Me the Night», «Lady Love Me (One More Time)», «Turn Your Love Around», «Inside Love (So Personal)», «In Your Eyes», «This Masquerade». Приятный голос Бенсона находит дополнительную поддержку в его способностях импровизатора и шоумена. Обладатель совершенной гитарной фразировки, округлого, мягкого гитарного тона, незаурядной гитарной виртуозности и весьма выразительного мягкого голоса, хорошо передающего тонкие эмоциональные оттенки, свойственные современному ритм-н-блюзу и соул-музыке в их лучших проявлениях, Джордж Бенсон оказал огромное влияние по крайней мере на два поколения музыкантов и по сей день пользуется широчайшей для джазового музыканта известностью во всем мире. Специалисты говорят, что способность Бенсона и великолепно играть на инструменте, и петь — мягко, привлекательно для самой широкой аудитории  — напоминает о другом великом афроамериканском артисте, только поющий пианист Нат «Кинг» Коул рано ушёл из жизни, а Бенсону судьба подарила долгую и плодотворную творческую биографию, которая продолжается уже более шести десятилетий.

Джордж Бенсон — обладатель десяти премий Grammy, причём в разных номинациях — от поп-аранжировок до джаз-вокала, а также лауреат высшей государственной награды США в области джазовой музыки — премии «Мастер джаза» Национального фонда искусств (NEA Jazz Master, 2009).

Он родился 22 марта 1943 г. в Питтсбурге (штат Пенсильвания), в восемь лет уже играл на гитаре в ночном клубе, первые собственные пластинки записал в 9-летнем возрасте (кстати, как вокалист!), был выгнан из школы за то, что в результате занятий музыкой практически перестал учиться, даже побывал в тюрьме для малолетних правонарушителей… а в 17 собрал свою собственную рок-группу, где играл на электрогитаре, которую отчим сделал ему из подручных материалов. Тогда же Джордж услышал записи джазовых электрогитаристов, сильнейшим образом повлиявших на него — Чарли Крисчена и Уэса Монтгомери, а также великого саксофониста — отца бибопа Чарли Паркера, чья фразировка в значительной степени определила манеру игры Бенсона на гитаре. Особенную роль в его судьбе сыграла встреча с Уэсом Монтгомери, который высоко оценил возможности молодого музыканта и посоветовал Джорджу продолжать профессиональные занятия гитарой. И в 1962 г. юный гитарист уже играл в ансамбле джазового органиста «Братца» Джека Макдаффа.

В 1965 г., когда Бенсон впервые собрал собственный джазовый состав, его заметил крупнейший «открыватель талантов» прошлого столетия — импресарио Джон Хаммонд, который устроил ему и первый сольный контракт (сразу с ведущим лейблом тех лет — Columbia), и записи с ярчайшими джазменами эпохи, включая участие в записи альбома великого Майлза Дэйвиса «Miles in the Sky» (1968). В 1968-1976 гг. Бенсон работал с одним из самых ярких и успешных продюсеров тех лет — Кридом Тейлором. Сначала Тейлор записывал Джорджа на лейбле A&M. Именно там в 1969 г. вышел интересный альбом «The Other Side of Abbey Road», на котором всего через пару месяцев после появления на прилавках последнего записанного британской группой The Beatles альбома «Abbey Road» Бенсон не только играет на гитаре, но и поёт гибким, красивым голосом джазовые версии всех песен битловского альбома.
СЛУШАЕМ: Джордж Бенсон «Here Comes The Sun / I Want You (She’s So Heavy)»

ДАЛЕЕ: продолжение биографического очерка, много музыки, ИНТЕРВЬЮ Джорджа Бенсона  Читать далее «Гитарист и вокалист Джордж Бенсон отмечает 75-летие: история музыканта и его интервью «Джаз.Ру»»

15 марта 2018 отмечает 45-й день рождения российский джазовый вибрафонист Анатолий Текучёв. Редакция «Джаз.Ру» в этот день с удовольствием делает доступным для сетевой аудитории интервью Анатолия, которое бумажная версия нашего издания публиковала в №53 (7-2013).

---

Вибрафонистов на российской джазовой сцене немного. Вибрафон — непростой инструмент на перекрёстке между ударными и гармоническими: ударный по способу звукоизвлечения, он при этом может издавать все тона темперированного звукоряда в диапазоне трёх октав, что даёт возможность играть на нём и мелодии, и аккорды (до четырёх звуков одновременно, при игре четырьмя палочками). Кроме того, это дорогой инструмент…

Вибрафон появился в 1920-е гг., первым широко известным джазовым вибрафонистом был в 1930-х Лайонел Хэмптон, но вплоть до сегодняшнего дня звёзд этого инструмента немного — считанные десятки солистов на весь мир. В отличие от зарубежных учебных заведений, в России преподавания джазового вибрафона как отдельной специальности никогда не было и нет по сей день. На многих эстрадно-джазовых отделениях колледжей и кафедрах высших учебных заведений вибрафон включён в программу обучения для исполнителей на ударных инструментах, хотя он требует столь же солидной гармонической и импровизаторской подготовки, как, скажем, фортепиано. Собственного производства профессиональных вибрафонов в СССР и России не было, играли и играют на самодельных кустарных и на привозных инструментах, импорт которых тоже непрост, потому что полноразмерный концертный вибрафон — огромный тяжёлый инструмент, его не привезёшь просто так, в багаже.

Тем не менее, в российском джазе были и есть сильные вибрафонисты. Москвич Леонид Гарин, позже — Сергей Чернышов (долгие годы затем работавший за рубежом), в Новосибирске — Игорь Уваров, в Санкт-Петербурге — Давид Голощёкин; в постсоветское время появились новые имена — москвич Владимир Голоухов, петербуржец Алексей Чижик и некоторые другие.

Одним из самых ярких имён в исполнительстве на джазовом вибрафоне поколения XXI века в России остаётся Анатолий Текучёв (р. 1973), который в последние почти уже полтора десятилетия живёт и работает в Москве. Братья Текучёвы — вообще заметный «клан» на российской джазовой сцене: младший брат Анатолия — известный саксофонист Святослав Текучёв (оркестр Олега Лундстрема, в том числе).

Анатолий прошёл всю вертикаль российского джазового образования, после Сочинского училища искусств окончив Ростовскую государственную консерваторию и аспирантуру при ней, а кроме того — в 2005 г. стажировался в США по программе «Открытый мир» (музыкальный колледж им. Лайонела Хэмптона, Университет Айдахо).

О своём творческом пути читателям «Джаз.Ру» Анатолий рассказывает сам:

— Дед Анатолий Иванович у меня был фронтовик, политрук — человек музыкальный, нот не знал, но при этом на аккордеоне играл, на гитаре, на фортепиано и везде был душой компании. Мог, в сущности, на любом инструменте что-то изобразить. Он захотел, чтобы все пятеро его внуков учились музыке. Так и было, но профессионально занимаемся ей только я и мой брат Слава.

Родился я в роддоме города Сызрани, в Ульяновской области, но в паспорте такое чуднóе место рождения — рабочий посёлок Новоспасский: там отец работал следователем по распределению после Казанского университета, где заочно училась и мама . Жили мы в вагончике. Так что жена моя до сих пор потешается, что я — парень из рабочего посёлка. Потом мы переехали в Анапу, к бабушке с дедушкой, там с пяти лет я и начал заниматься музыкой. Позже в связи с продвижением по службе отцу была предложена возможность выбрать место работы. Он выбрал Лазаревское, это район города Сочи, и мы поехали туда жить. Учился я там начиная с четвёртого класса.

ДАЛЕЕ: продолжение рассказа Анатолия Текучёва о себе  Читать далее «Интервью «Джаз.Ру». Вибрафонист Анатолий Текучёв: «Мне просто нравился инструмент…»»